Цугцванг

Западное саморазрушение – загадка, не поддающаяся никакому однозначному причинно-следственному объяснению, – продолжается. Примеры, когда политика проводится с очевидным безразличием к чему-либо, напоминающему строгое размышление, стали настолько вопиющими, что спровоцировали у бывшего британского военного начальника (и бывшего главу сил НАТО в Афганистане) лорда Ричардса чувство раздражения. Связь между стратегией и любой синхронизацией целей на Западе безнадежно нарушена.

 «Запад придерживается стратегии "посмотрим, как все пойдет", или, другими словами, вообще не имел никакой реальной стратегии», – утверждает Ричардс. Многие сказали бы, что культ неумолимого, необузданного, позитивистского толкования задушил основные критические способности. Как получается, что Запад, наводненный "мозговыми центрами", неизменно так ошибается? Почему поверхностные мемы и иллюзии, выдаваемые за геополитику, практически не вызывают возражений или вообще не вызывают их? Соответствие официальным и общепринятым представлениям – вот и все. Вызывает недоумение, как это становится рутиной, без явного осознания рисков, которые это влечет за собой.

Ключевым эпицентром сегодняшней резкой геополитической нестабильности является состояние западной экономики: власти были настолько самодовольны – что инфляция никогда не взбаламутит экономику США, основанную на резервной валюте, – предполагалось, будто циклическая рецессия «искоренена», что она никогда не затронет экономику, и что потребительская (избирательная) сфера будет обеспечена снова, благодаря «вакцине» для печатания денег; и, в любом случае, раздувающийся долг «не имеет значения».

Этот поверхностный взгляд предполагал, что «статус резерва» сам по себе устраняет инфляцию, в то время как для внешнего мира это всегда была нефтедолларовая система, вынуждающая всех покупать доллары для финансирования своих нужд; это был поток дешевых китайских потребительских товаров и дешевые источники энергии, поставщиками которых были Россия и страны Персидского залива. Это сдерживало инфляцию.

Расходы западных правительств «взлетели до небес», а после кризиса 2008 года стали просто запредельными во время карантина из-за Covid, а затем – в ходе ослабления геостратегического видения – эти дешевые энергоносители и другие жизненно важные ресурсы, лежащие в основе экономической производительности, были бездумно подвергнуты санкциям.

Розовощекие сторонники «энергетического перехода» просто отказались признать, что для функционирования современного общества требуется EROI (энергетическая отдача от вложенной энергии – для извлечения этой заданной энергии), превышающая число, кратное 7-ми.

Теперь мы наблюдаем последствия: безудержную инфляцию и то, как Запад мечется по всему миру в поисках дешевых альтернатив, которые не «разорят банки». Увы, они скудны. Каков геополитический подтекст? Одним словом, налицо крайняя системная хрупкость. Это уже полностью перевернуло внутреннюю политику США. Тем не менее, ни повышение процентных ставок, ни понижение спроса (путем падения стоимости активов) не излечат структурную инфляцию. Западные экономисты по‑прежнему одержимы денежно-кредитным воздействием на спрос за счет признания последствий удара молотом торговой войны по сложной сетевой системе.

 Социальная боль будет серьезной. Уже сейчас многим американцам приходится покупать еду по кредитным картам с почти исчерпанным лимитом, и ситуация будет только ухудшаться. Однако дилемма гораздо глубже. «Англо-саксонская» экономическая модель Адама Смита и Мейнарда Кейнса – система потребления, подпитываемая долгами, перегруженная сверхфинансовой надстройкой – разрушила реальную экономику. Потребление превосходит производство и поставку оплачиваемых рабочих мест, поскольку реальная экономика зарабатывает все меньше, вытесненная эфемерным пузырем маркетинга.

Но что делать с 20% населения, которые больше не являются экономически необходимыми в этой ослабленной экономике?

 Разве этот структурный недостаток не был в высшей степени предсказуем? Так и должно было быть; финансовый кризис 2008 года, который едва не обрушил систему, стал тревожным звонком. Но близорукость снова взяла верх: зажужжали печатные станки для печатания денег.

А Европа, благодаря радостно принятым, но саморазрушительным санкциям в отношении российских энергоносителей и ресурсов, создает аналогичную (или худшую) инфляционную катастрофу. Теперь слишком очевидно, что ЕС не проявил должной осмотрительности, прежде чем ввести санкции против России. Потенциальный ответный удар просто отбросит Европу в состояние «чистого нуля». Точно так же Европа ввязалась в события на Украине, снова не заботясь о том, чтобы определить свои стратегические цели или средства их достижения – увлекаемая панглоссианской волной энтузиазма по поводу украинского «дела».

Инфляция здесь, в Европе, исчисляется двузначными цифрами. Тем не менее, не краснея, Кристин Лагард из ЕЦБ заявляет: «Мы держим инфляцию под контролем». Заявляет, что мы по‑прежнему будем расти в 2022 году, а рост ускорится в 2023 и 2024 годах. Стратегия? Синхронизированные концы? Ее слова были просто тезисами, оторванными от реальности.

Однако это поведение ЕЦБ имеет важное геополитическое значение. Поскольку ФРС повышает процентные ставки в США, ЕЦБ подвергается разоблачению как не имеющий надежных инструментов для борьбы с растущими и отдаляющимися от любого подобия конвергенции ставками европейского суверенного долга. Начался европейский кризис суверенного долга; что еще хуже, некоторые суверенные долги, вероятно, станут ничтожными.

 Чтобы внести ясность отметим, что ускоряющийся инфляционный кризис в Европе подрывает политические позиции почти каждого крупного политика в еврозоне, ибо политики столкнутся с настоящим народным гневом; поскольку инфляция разъедает средний класс, а высокие цены на энергоносители снижают прибыль бизнеса.

В этом бессилии ЕЦБ есть еще кое–что – имеющее более глубокое значение: ФРС повышает процентные ставки, прекрасно понимая, что она «сильно отстает от графика», чтобы оказать существенное влияние на инфляцию (в эпоху Волкера ставка по фондам ФРС достигла 20%).

Повышение ставок ФРС вызывает вопрос, преследует ли ФРС другие цели, помимо инфляции в США: будет ли Пауэлл недоволен тем, что ЕЦБ и еврозона погружаются в кризис? Возможно, и нет. Выходки на евродолларовом рынке и политика ЕЦБ по ставкам фактически связали руки Пауэллу.

Теперь ФРС действует независимо – и в первую очередь в интересах Америки, – а у ЕЦБ проблемы. Ему придется последовать их примеру и повысить ставки. ФРС принадлежит крупным коммерческим банкам Нью-Йорка. Эти последние знают, что давосско-брюссельский «набор» направлен на переход, когда это возможно, к единой цифровой валюте Европейского центрального банка – шаг, который будет представлять собой развитие, угрожающее самой бизнес-модели крупных банков США (возможно, поэтому не случайно, что цифровые валюты повсеместно рушатся в один и тот же момент).

 Майкл Эвери из Robobank пишет: «Если США утратят силу доллара в качестве глобального залога – для сырьевых товаров в качестве залога – то их [американская] экономика и рынки вскоре также утратят силу [с аналогичным истощением власти]».

«Возможно, эта логика не верна, но сегодняшняя ястребиная позиция ФРС предполагает, что это так». Заявление Пауэлла в марте о том, что «возможно иметь более одной резервной валюты», несомненно, является намеком на эту тенденцию, поскольку Россия привязывает рубль к золоту, а энергоносители – к рублю.

 Таким образом, крупные банки США, с Пауэллом в качестве представителя, устраивают «Давос» и позволяют Лагард «плясать по ветру». Они ставят на первое место американские финансовые интересы. Это огромный сдвиг по сравнению с эпохой соглашений Плазы.

В чем смысл? Дело в том, что еврозона ЕС была – по настоянию Германии – создана как придаток доллара. Сейчас ФРС сосредоточена на том, чтобы остановить сползание к сырьевым товарам в качестве глобального залога. А Европу с ее «давосскими» пристрастиями бросают в жернова исторического процесса. Привлеченные доллары в евродолларовой системе «возвращаются домой».

Есть ли будущее у еврозоны, учитывая ее известную неспособность к реформам?

Примечательно, что все эти тектонические сдвиги, по своей сути, проистекают из украинской саги – и принятия Западом полномасштабной финансовой войны против России. Таким образом, эпицентр финансовой нестабильности Запада сходится с эпицентром конфликта на Украине, который сейчас разворачивается как медленно разгорающийся политический крах как для Европы, так и для США, поскольку инфляционные пожары в их экономиках уже полыхают, последние не могли выбрать худший момент для эксперимента с бойкотом всего российского.

Геополитическое значение сближения финансового и военного секторов заключается в постепенном «отступлении» западных (предположительно стратегических) целей.

Во-первых, это было сделано для того, чтобы навязать Путину унизительное военное поражение. Затем, чтобы ослабить Россию в военном отношении, дабы она никогда больше не смогла повторитбыло решено ограничить Донбассом, затем Херсоном и Запорожьем. Затем это просто превратилось в повествование о продолжении истощения российских войск в ближайшие месяцы, чтобы нанести ущерб России.

В последнее время стало ясно, что украинские силы должны продолжать борьбу, чтобы иметь какое-то право голоса в любой мирной «сделке» и, возможно, «спасти» Одессу тоже. Сегодня говорят, что только Киев может принять болезненное решение о том, потерю суверенитета над какими территориями они могут «переварить» – ради мира.

На самом деле, «игра окончена». Россия будет навязывать Украине свои собственные условия, размещая военные силы на местах.

Стратегическая важность этого еще не осознана в полной мере: конечно, западные лидеры сделали большое усилие, заявив, что, несмотря на болезненное унижение и военное поражение Путина, либеральному порядку, основанному на правилах, пришел конец.

 Дабы продемонстрировать всему миру, что Запад не совсем потерял свою храбрость, команда Байдена продолжает угрожать Китаю из-за Тайваня. На недавней конференции по безопасности в Шангри-ла Зеленский (без сомнения, обращаясь к западному представителю) настаивал на том, что азиатские страны «проиграют», если будут ждать развития кризиса, чтобы действовать от имени Тайваня. Чтобы «победить», международное сообщество должно «действовать упреждающим образом, а не тем, который наступает после начала войны».

Китайцы, по понятным причинам, были в ярости, за всей этой историей последовала раздражительная встреча между госсекретарем Остином и генералом Вэем. Но какова именно стратегическая цель столь безжалостного провоцирования Китая – какова более широкая тактика, подразумеваемая в этой стратегии?

Кроме того, есть Иран. После восьми раундов переговоров кажется, что США тихо отходят от соглашения по СВПД: шаг, который предполагает, что США готовы прийти к соглашению с Ираном как с «пороговым ядерным государством». Перспектива, которая считается не столь угрожающей или непосредственной, чтобы оправдать расходы американского капитала или отвлечение ограниченного внимания «полосы пропускания» Белого дома от более насущных проблем.

Но затем все быстро изменилось: МАГАТЭ осудило Иран, после чего последний в ответ отключил 27 камер наблюдения МАГАТЭ. Израиль возобновил свою кампанию убийств иранских ученых, а недавно перешел красную черту, взорвав аэропорт Дамаска. Израиль явно оказывает давление на Запад, чтобы загнать Иран в угол.

Но – «Мы дрейфуем», – сказал бывший посол США Аарон Дэвид Миллер. –«Надеемся, что Иран не будет расширять ядерную сферу; Израиль не сделает чего-то действительно большого; и Иран и его доверенные лица не убьют много американцев в Ираке или где-либо еще». Опять же, Миллер сказал так, но, возможно, перед нами «это не стратегия» лорда Ричардса.

Тем не менее, война на Украине действительно имеет стратегическое значение для США и Израиля – даже если Миллер пока этого не видит. Ибо, если новая украинская «доктрина» заключается в том, что Киев должен пойти на болезненные уступки территории ради мира, то происходящее для украинского гуся должно быть таковым и для израильского «гусака".

Конечно, стратегическая рябь, исходящая от украинского эпицентра, распространилась гораздо шире – на Глобальный Юг, на Индийский субконтинент и за его пределы. И все же не является ли этот анализ до сих пор близоруким? Нет ли недостающего элемента в стратегической головоломке? На протяжении всего вышеизложенного прослеживается тема пренебрежения западных правительств к проявлению должной осмотрительности в сочетании со сложной культурной фиксацией на сплоченности и абсолютной уникальности своего дискурса – последний не позволяет никакой «инаковости» проникать в его «ключевые нарративы».

Верно ли то же самое в отношении России и Китая? Нет, это не так.

Итак, мы переходим к стратегическим целям России: пересмотру архитектуры глобальной безопасности и оттеснению НАТО за линию фронта 1997 года. Но каковы могут быть средства для достижения этого?

Что ж, давайте перевернем телескоп и посмотрим с другого конца. Запад явно страдает сильной близорукостью в отношении своих собственных внутренних противоречий и недостатков, предпочитая сосредотачиваться только на противоречиях и недостатках других.

Однако мы знаем, что и Китай, и Россия изучили западную финансово-экономическую систему и выявили ее структурные противоречия. Они четко изложили их (начиная с XIX века). Часто проводится аналогия с дзюдо в отношении способности президента Путина использовать направленную против него большую физическую силу противника для победы над ним самим.

Разве не вероятно, что Россия и Китай аналогичным образом осознали несомненные экономические мускулы Запада, но также осознали вероятность того, что они могут чрезмерно увеличить свою предполагаемую превосходящую силу; и что это чрезмерное расширение может быть средством «совершить бросок»? Может быть, нужно было просто подождать, пока эти экономические противоречия перерастут в беспорядок?

Будущее Европы выглядит мрачным. Сейчас на нее давит собственное введение санкций и вызванный этим скачок цен на сырьевые товары. Кроме того, ЕС скован собственными институциональными ограничениями, которые настолько серьезны, что его большая структура не может двигаться ни вперед, ни назад. Он неуклюже застыл в оцепенении.

Как Европа может спасти себя? Стратегически порвать с Вашингтоном и заключить сделку с Россией? Или же окажется «брошенным» своей собственной санкционной «мускулатурой»? Дайте ему время. В конце концов, это будет воспринято как решение.

Цугцванг – шахматный термин, когда игрок должен сделать ход, но каждый возможный ход только ухудшает его положение.